Символы с непростой судьбой: история знаков, переосмысленных идеологией

Свастика: путь от символа благополучия до знака трагедии

В 1930-х годах идеологи НСДАП осознали, что массам нужны простые и мощные символы. Теория — это хорошо, но её на флаг не нацепишь и в петлицу не вставишь. Нужен был знак, который бы одним своим видом вызывал воодушевление у своих и неприятие у оппонентов. И они его нашли. Точнее, не создали, а взяли то, что было известно веками, и наполнили новым смыслом в водах своей мифологии. Так одним из главных символов нацизма стал древний и, по своей сути, нейтральный знак — свастика. С 1935 года чёрный коловрат в белом круге на красном полотнище стал государственным флагом Германии, а в паре с орлом — гербом Третьего рейха. Сам орёл, к слову, тоже был фигурой с богатой родословной, уходящей корнями в германские племена и Римскую империю, но ему повезло больше — после 1945 года он был реабилитирован и до сих пор украшает герб ФРГ. А вот репутации свастики был нанесён непоправимый урон.

Нацистские идеологи, недолго думая, состряпали для символа красивую легенду. Они заявили, что свастика — это исконный знак мифического народа «арийцев», которых они назначили высшей расой и своими прямыми предками. Согласно их версии, эти светловолосые племена принесли свою высокую культуру и этот знак по всему миру, от Тибета до Америки. История была складная, лестная для национального самолюбия, но совершенно не соответствовала исторической действительности. Правда заключалась в том, что нацисты были далеко не первыми, кто обратил внимание на этот броский и простой символ. Они просто оказались последними, кто использовал его с таким катастрофическим размахом.

Свастика была универсальным знаком, который каждая культура трактовала по-своему. Чаще всего её связывали с солнцем, его движением по небу, с цикличностью жизни, сменой времён года. Четыре её луча могли символизировать четыре стороны света, четыре стихии или четыре времени года. В буддизме она олицетворяет вечный закон Вселенной и часто изображается на груди или следах Будды. В индуизме это один из самых распространённых и благоприятных символов, знак удачи, тесно связанный с богом Ганешей. Её рисовали на дверях домов, на свадебных подарках, на ритуальных предметах. Она была настолько же обычной и позитивной, как для нас, скажем, изображение сердца или улыбающегося смайлика.

Европа тоже не была чужда этому символу. Древние греки украшали им свою керамику, римляне — мозаики. Дохристианские народы Северной Европы, включая славян и германцев, активно использовали солярные, то есть солнечные, символы, очень похожие на свастику. В славянской традиции такой знак называли «коловрат» или «солнцеворот», и он был мощным оберегом, символом солнца, жизни и плодородия. Его вышивали на одежде, вырезали на избах и домашней утвари. Интересно, что свастика встречается и в раннем христианстве, где её иногда использовали как замаскированное изображение креста в катакомбах во времена гонений.

В конце XIX – начале XX века на Западе случился настоящий «свастический бум». На волне интереса к восточным культурам и древним мифам свастика стала модным талисманом на удачу. Её можно было встретить где угодно: на открытках, на упаковках продуктов, в логотипах компаний. Фирма «Кока-Кола» выпускала брелоки в виде свастики, пивоварня «Карлсберг» использовала её на своих этикетках. В США до Первой мировой войны нашивки со свастикой носили бойцы 45-й пехотной дивизии в знак уважения к коренному населению, для которого этот символ тоже был традиционным. В России в бурные годы после революции свастика («коловрат») тоже успела появиться. Она присутствовала на некоторых первых советских банкнотах, а также использовалась как нарукавный знак у бойцов Красной Армии в калмыцких частях на Юго-Восточном фронте в 1919 году. Правда, продержался он недолго. Когда тот же символ взяли на вооружение немецкие националисты, в Советской России от него быстро отказались, чтобы избежать ненужных ассоциаций. Так древний знак добра и благополучия, переживший тысячелетия и десятки культур, был присвоен и навсегда отравлен одной из самых мрачных идеологий в истории человечества, превратившись из оберега в символ беды.

Железный крест: от прусской доблести к неоднозначной славе

Ещё один символ, который по недоразумению прочно ассоциируется с нацизмом, — это Железный крест. Чёрный, лаконичный, с серебряной окантовкой, он стал одним из самых узнаваемых знаков немецкой военной машины во Второй мировой. Однако его история гораздо длиннее и благороднее, чем короткий и мрачный период Третьего рейха. Нацисты его не придумали, они лишь вписали в него свою, не самую лучшую страницу. И тот факт, что Железный крест в несколько изменённом виде до сих пор является официальной эмблемой Бундесвера, вооружённых сил современной Германии, лучше всего говорит о том, что его корни уходят гораздо глубже.

История этого знака начинается задолго до появления не то что нацистской партии, но и единой Германии. Его прообразом послужил чёрный крест на белом поле — эмблема Тевтонского ордена, духовно-рыцарской организации, основанной ещё в XII веке. Рыцари-крестоносцы несли этот знак в свои походы в Прибалтику, и он стал символом немецкого рыцарства и воинской дисциплины. Спустя столетия, в разгар Наполеоновских войн, эта идея была переосмыслена. В 1813 году, когда Пруссия, собравшись с силами, выступила против французской оккупации, король Фридрих Вильгельм III учредил новую награду за храбрость — Железный крест («Das Eiserne Kreuz»).

Это был передовой для своего времени шаг. В эпоху, когда ордена и медали были в основном привилегией дворянства и высшего офицерства, Железный крест мог получить любой — от простого солдата до фельдмаршала, независимо от чина и сословия. Единственным критерием была личная доблесть, проявленная в бою. Дизайн награды разработал знаменитый немецкий архитектор Карл Фридрих Шинкель. Он взял за основу крест тевтонских рыцарей, но сделал его из простого, «народного» материала — железа, что символизировало стойкость и единение нации в трудный час. На кресте указывался год учреждения — 1813. Награда имела несколько степеней, и её учреждали заново с началом каждой новой большой войны, в которой участвовало государство.

Так, Железный крест вручали героям франко-прусской войны 1870–1871 годов, на нём тогда появилась дата «1870». Затем наступил черёд Первой мировой войны. Миллионы немецких солдат получили эту награду за храбрость на полях сражений от Вердена до Марны. Среди награждённых был и молодой ефрейтор Адольф Гитлер, получивший кресты второго и первого класса, чем он впоследствии очень гордился. Будущий рейхсмаршал Герман Геринг, тогда ещё лётчик-ас, также был кавалером этой почётной награды. Для целого поколения немцев Железный крест стал символом солдатского братства, стойкости и выполненного долга в той страшной войне.

Когда нацисты пришли к власти и начали Вторую мировую, они не стали изобретать что-то новое. Они просто взяли старый, уважаемый и понятный каждому немцу символ и «усовершенствовали» его в соответствии со своей идеологией. В 1939 году Гитлер в очередной раз восстановил награду, но в её центр была добавлена маленькая деталь, которая всё изменила, — свастика. Именно эта модификация и связала древний прусский орден с деяниями нацистского режима.

После 1945 года ношение нацистских символов в Германии было запрещено. Однако сам Железный крест под запрет не попал, за исключением версии 1939 года со свастикой. Более того, в 1957 году правительство ФРГ приняло специальный закон, разрешивший ветеранам Второй мировой носить свои Железные кресты, но в «денацифицированном» виде: свастику на них заменяла веточка дубовых листьев, ещё один традиционный немецкий символ доблести.

Интересна и послевоенная судьба креста за пределами Германии. Миллионы союзнических солдат, возвращаясь домой из Европы, везли с собой трофеи, и немецкие награды были одними из самых популярных сувениров. Железный крест, лишённый своей идеологической начинки, стал в глазах американской молодёжи символом бунтарства, нонконформизма и некой суровой эстетики. Он прочно вошёл в атрибутику байкерской субкультуры. Неслучайно мотоклуб «Ангелы Ада» был основан в 1948 году именно ветеранами ВВС США, вернувшимися с войны. Так прусский орден за воинскую доблесть, пройдя через горнило двух мировых войн и побывав в руках нацистов, обрёл совершенно новую, парадоксальную жизнь в гаражах Калифорнии, став частью совсем другой, уже американской мифологии.

Орёл, руны и ритуалы: другие символы на службе режима

Свастика и Железный крест были лишь верхушкой айсберга. Нацистская идеология, стремясь создать видимость глубоких исторических корней, работала как механизм, втягивая в себя и перерабатывая под свои нужды самые разные символы, ритуалы и идеи. Практически вся визуальная атрибутика Третьего рейха была не создана с нуля, а заимствована и перекроена.

Возьмём, к примеру, имперского орла (Reichsadler). Могучая птица, сжимающая в когтях венок со свастикой, производила сильное впечатление. Но эта птица была родом не из партийных кабинетов НСДАП. Её родословная насчитывала почти две тысячи лет. Прямым предком нацистского орла был орёл римских легионов — аквила. Для римлян он был не просто эмблемой, а священным символом, олицетворением мощи Рима и покровительства богов. Потеря аквилы в бою считалась величайшим позором. После падения Рима идея имперского орла не умерла. Её подхватил Карл Великий, затем она стала символом Священной Римской империи. Позже двуглавый орёл красовался на гербах Австрийской и Российской империй, а одноголовый стал гербом Пруссии, а затем и объединённой Германии, как во времена кайзера, так и в период Веймарской республики. Нацисты лишь немного изменили дизайн, сделав орла более агрессивным и стилизованным, и вложили ему в когти свой главный партийный символ. Они взяли древний знак государственной власти и преемственности и превратили его в эмблему своей тоталитарной диктатуры.

Другим богатым источником вдохновения для нацистских символистов стал древний рунический алфавит. Руны, использовавшиеся германскими и скандинавскими народами в раннем средневековье, в конце XIX века пережили второе рождение в трудах австрийских мистиков и оккультистов, таких как Гвидо фон Лист. Эти деятели «изобрели» собственный рунический строй, так называемый «Арманический футарк», и наделили каждую руну сложным эзотерическим и расовым смыслом. Именно из этой смеси мистики и пангерманизма нацисты и черпали свои идеи. Самым известным примером стали сдвоенные руны «Зиг» (она же «Соулу» в классическом футарке), символизировавшие победу. Генрих Гиммлер, большой любитель всяческой старины и оккультизма, выбрал этот знак в качестве эмблемы для своих отрядов СС. Простота, графическая чёткость и агрессивный посыл сделали «молнии» СС одним из самых зловещих символов режима. Но и другие руны пошли в дело: руна «Одал» стала эмблемой расового управления СС, руна «Тейваз» (руна воина) — знаком выпускников офицерских школ, а руна «Альгиз» (руна жизни) использовалась организацией «Лебенсборн». Целый пласт древней культуры был вырван из контекста и поставлен на службу идеологии, нёсшей разрушение.

Даже знаменитое нацистское приветствие — вскинутая правая рука с возгласом «Хайль!» — не было их собственным изобретением. Этот жест принято называть «римским салютом», хотя убедительных доказательств того, что древние римляне приветствовали друг друга именно так, не существует. Современная мода на этот жест родилась в искусстве неоклассицизма XVIII–XIX веков. Художники, изображая сцены из римской истории, придумали этот выразительный салют, чтобы передать дух античной доблести и гражданственности. Особенно популярным он стал после картины французского художника Жака-Луи Давида «Клятва Горациев». В начале XX века этот жест подхватили итальянские фашисты во главе с Бенито Муссолини, которые во всём пытались подражать Римской империи. А уже у них, своих союзников и в чём-то учителей, этот ритуал переняли и немецкие нацисты. Они лишь добавили к нему своё приветствие, заменив античное «Аве!» на «Хайль Гитлер!». Таким образом, даже самый характерный жест, прочно ассоциирующийся с нацизмом, оказался всего лишь копией, заимствованной у итальянских коллег по тоталитарному цеху.

Звезда Давида: от символа творения до знака отчуждения

В арсенале символов, которые нацистский режим использовал для своих целей, был один, который они не присвоили, а, наоборот, отняли и превратили в его полную противоположность. Речь идёт о шестиконечной Звезде Давида. Нацисты не пытались вписать её в свою мифологию. Они взяли древний и уважаемый символ и сделали из него знак унижения и сегрегации, который должен был отделить одних людей от других, обрекая их на изоляцию и трагическую участь. Принуждение евреев носить на одежде жёлтую шестиконечную звезду было не просто административной мерой, а актом символического насилия.

Сама по себе идея маркировать «иноверцев» не была изобретением нацистов. В Средние века как в христианских, так и в мусульманских странах существовали предписания, заставлявшие евреев носить отличительные знаки на одежде — специальные шляпы или нашивки определённого цвета. Это делалось для того, чтобы отделить их от остального населения. Нацисты лишь возродили эту унизительную практику, доведя её до абсолюта и сделав жёлтую звезду предвестником гетто и концентрационных лагерей.

При этом история самого символа, известного также как Маген Давид («щит Давида»), гораздо сложнее и богаче. Вопреки распространённому мнению, он не был исконным и эксклюзивным символом иудаизма с библейских времён. Как и свастика, гексаграмма (шестиконечная звезда) является одним из древнейших интернациональных символов. Её находят в самых разных культурах, от Индии до Ближнего Востока, и её первоначальное значение было связано не с конкретной религией, а с более общими космогоническими и эзотерическими представлениями.

Чаще всего гексаграмму трактуют как символ гармонии и союза противоположностей. Она образуется наложением двух равносторонних треугольников. Треугольник, обращённый вершиной вверх, с древних времён символизировал мужское начало, огонь, небо. Треугольник, обращённый вершиной вниз, — женское начало, воду, землю. Их соединение в гексаграмме олицетворяет единство мужского и женского, небесного и земного, духовного и материального — то есть акт творения, гармонию вселенной. В этом качестве она была известна как «печать Соломона» и использовалась в качестве талисмана и декоративного элемента у многих народов, включая арабов и европейских алхимиков.

В качестве именно еврейского символа Звезда Давида стала широко использоваться относительно поздно. Хотя отдельные примеры её появления в синагогах относятся ещё к поздней античности, её прочная ассоциация с иудаизмом начинается лишь в Средние века. Одним из первых крупных центров, где Маген Давид стал признанным символом еврейской общины, была Прага в XVII веке. Окончательно же она утвердилась в этом статусе в XIX веке, когда её приняло сионистское движение в качестве своего символа, который должен был представлять еврейский народ так же, как крест представляет христианство. Звезда Давида стала символом национальной надежды, возрождения и возвращения на историческую родину.

Таким образом, нацисты взяли знак, который для еврейского народа олицетворял творение, гармонию и надежду на будущее, и цинично вывернули его наизнанку. В их руках он превратился в символ расовой дискриминации, унижения и грядущей катастрофы. Этот акт символического надругательства стал одной из самых показательных черт режима, который стремился не просто физически устранить людей, но и глубоко исказить их культуру, историю и самые сокровенные знаки их идентичности.

Наследие символов: послевоенная жизнь и современное восприятие

После краха Третьего рейха в 1945 году перед миром встал вопрос: что делать с его отравленным символическим наследием? Первым и самым очевидным решением стал запрет. В Германии и ряде других европейских стран использование свастики и другой нацистской атрибутики было законодательно запрещено. Эти законы действуют и по сей день, хотя и имеют свои сложности и исключения, например, для использования в исторических фильмах, образовательных материалах или произведениях искусства, критикующих нацизм. Цель была ясна: не дать неонацистским движениям возможности открыто использовать символы, под которыми совершались тягчайшие преступления.

Однако судьба разных символов сложилась по-разному. Железный крест, как уже говорилось, прошёл успешную «реабилитацию». Благодаря своему глубокому прусскому, а не нацистскому происхождению, он смог очиститься от ассоциаций с режимом 1933–1945 годов. После денацификации, убрав из его центра свастику, Германия смогла сохранить его как символ воинской доблести, преемственности и верности государству, а не какой-либо идеологии. Сегодня стилизованный Железный крест (Balkenkreuz) является опознавательным знаком всей военной техники Бундесвера — самолётов, танков и кораблей, и это не вызывает протестов ни в самой Германии, ни за её пределами.

Со свастикой всё оказалось гораздо сложнее. На Западе, в культурном пространстве, наиболее травмированном Второй мировой войной, этот символ оказался скомпрометирован практически необратимо. Для подавляющего большинства европейцев и американцев он имеет только одно значение — нацизм, ненависть, геноцид. Любое его появление в публичном пространстве немедленно вызывает скандал. Однако за пределами западного мира ситуация иная. В странах Азии — Индии, Непале, Китае, Японии, Южной Корее — свастика никогда не теряла своего первоначального позитивного значения. Она по-прежнему остаётся священным символом в буддизме, индуизме и джайнизме. Её можно увидеть повсюду: на воротах храмов, на одежде монахов, на картах и в качестве элемента декора.

Это порождает постоянные культурные недоразумения. Западные туристы в Азии приходят в недоумение, видя свастику на каждом шагу, а азиатские компании, выходя на западный рынок, иногда по незнанию используют символ, который на их родине означает удачу, а на Западе — абсолютное зло. Эта двойственность показывает, насколько глубокую и болезненную рану нанесла идеология XX века древнему символу. Она расколола его восприятие на две части, и вряд ли этот раскол когда-нибудь будет преодолён.

Так история символов показывает, какой огромной силой они обладают. Они могут объединять народы и вдохновлять на подвиги, могут служить оберегами и знаками надежды. Но они также могут быть захвачены, искажены и превращены в орудие ненависти. Судьба свастики и Железного креста — это наглядный урок о том, как легко можно отравить самый чистый источник и как глубоко идеологическая зараза может проникнуть в коллективную память человечества, оставив шрамы, которые не заживают десятилетиями.

Понравилось - поставь лайк и напиши комментарий! Это поможет продвижению статьи!

Подписывайся на премиум и читай дополнительные статьи!

Тематические подборки статей - ищи интересные тебе темы!

Поддержать автора и посодействовать покупке нового компьютера