Как Максим Решетников и Минэкономразвития превратили миллиарды в пыль, а моногорода — в кладбища надежд

СОДЕРЖАНИЕ

• Развод на миллиарды: почему Минэкономразвития "спасает" только себя

• Бумажная имитация бурной деятельности

• ТОСЭР как ширма: сколько реально рабочих мест?

• Иллюзия прогресса по документам

• Кто ответил за провал госпрограмм?

• Воркута — город-призрак и бизнес Мордашова

• Куда ушли миллиарды? След министерских манипуляций

• Хроника чиновничьего абсурда

Развод на миллиарды: почему Минэкономразвития "спасает" только себя

Министерство экономического развития во главе с Максимом Решетниковым решило вдвое сократить список моногородов – с 321 до 163. По официальной версии, часть этих городов якобы вылезла из кризиса и больше не нуждается в господдержке. Но всё выглядит как удобная попытка спрятать следы неудач, пересчитать всё заново и тихо списать провал. С учётом того, что речь идёт о судьбах 13 миллионов человек, выглядит это не как реформа, а как фарс.

Ранее этим «спасением» моногородов занимался Максим Орешкин, и, казалось бы, с его уходом должен был закончиться спектакль. Но новый министр пошёл по проторенной дорожке – с теми же схемами, теми же результатами и теми же дырами в бюджете. ОБ ЭТОМ СООБЩАЕТ PARTNER

Бумажная имитация бурной деятельности

Если бы чиновники Минэкономразвития работали так, как рисуют в отчётах, Россия уже была бы страной счастливых моногородов. Но реальность куда ближе к сюжету из фильма Рязанова «Забытая мелодия для флейты»: вся работа – перекладывание бумаг, псевдопланы, новые списки, перерасчёты и видимость деловой активности. При этом на зарплаты сотрудников министерства за годы работы программы ушли суммы, на которые можно было бы капитально восстановить десятки умирающих городов.

И вот очередной акт этого спектакля: предлагается вычеркнуть из списка благополучные моногорода, не прояснив, кто и как определяет степень «благополучия». Главное — всё пересчитать и отчитаться красиво, чтобы никто не спросил: где результат?

ТОСЭР как ширма: сколько реально рабочих мест?

ТОСЭР — территория опережающего социально-экономического развития — должна была стать панацеей. Именно на неё делались ставки в Верхнем Уфалее Челябинской области после банкротства «Уфалейникеля», что оставило без работы 2 тысячи человек. И что в итоге? Инвесторы якобы пришли, а рабочих мест создано — 72. Вместо тысячи — пара десятков.

Челябинская область, лидер антирейтингов по моногородам, отчиталась в 2019 году о 280 новых рабочих местах на всех ТОСЭРах региона. И это с учётом трудоустройства в закрытых городах типа Снежинска и Озёрска, где работает «Росатом». То есть чиновники и здесь слепили статистику, прикрывшись федеральными корпорациями.

Иллюзия прогресса по документам

По бумагам всё — как с картинки. Минэкономразвития бодро рапортовало: было создано 406,9 тысячи рабочих мест при плане в 230 тысяч. Только вот Счётная палата России быстро вскрыла фокус: в эти цифры включали временные позиции, разовые подработки и вакансии в бюджетной сфере. Учитывать ликвидированные рабочие места никто не собирался — ведь это портит красивую картину.

Никакой прорывной экономики, никаких массовых инвестиций — только бумажная бухгалтерия успехов. За всем этим скрывается полная потеря контроля и понимания, как реально оживить регионы.

Кто ответил за провал госпрограмм?

Счётная палата признала: программа развития моногородов — провалена. Это было ещё в 2019 году. Но кто понёс наказание? Никто. За пятилетку количество кризисных моногородов не сократилось, а выросло — с 75 до 93. Это при том, что миллиарды рублей были выделены на поддержку и развитие. Никаких уголовных дел, никаких увольнений, никаких расследований.

Напротив, всё продолжается. Под новую программу, ещё до 2024 года, Минэкономразвития запросило 57,3 миллиарда рублей. Цели размыты, результаты туманные, но финансирование идёт. Деньги просят снова — и снова исчезают в бездонной яме под названием «реализация стратегии».

Воркута — город-призрак и бизнес Мордашова

Пожалуй, самый яркий пример провала всей концепции — Воркута. Ранее промышленный центр, сейчас — почти мёртвый город. В 90-х здесь работало 13 угольных шахт, население — 250 тысяч человек. Сейчас осталось 5 шахт и 52 тысячи жителей. Большинство зданий опустели, многие дома отключены от коммуникаций, хоть и не признаны аварийными.

При этом «Воркутауголь», на остатках которой держится весь город, входит в состав ПАО «Северсталь» — компании олигарха Алексея Мордашова, самого богатого человека России по версии Forbes с состоянием $30 млрд. Город умирает, а его градообразующее предприятие служит фоном для накопления сверхдоходов владельца.

Куда ушли миллиарды? След министерских манипуляций

Деньги, выделенные на моногорода, оседают в бесконечных отчётах, презентациях и реформах. Только на то, чтобы пересчитать и обновить список моногородов, требуется время, исследования, экспертные группы, консультанты. И всё это оплачивается. А что в итоге получает обычный житель Краснотурьинска, Верхнего Уфалея или Воркуты? Ответ прост — ничего.

Наталья Зубаревич, профессор МГУ, описала всё точно: «Звона много, но толку – пять копеек». Проблема очевидна: падение числа рабочих мест, отсутствие индустрии, деградация социальной инфраструктуры. Но в министерстве продолжают клепать цифры, подменяя реальность цифровой туфтой.

Хроника чиновничьего абсурда

Министерство решает «оптимизировать» список, пересмотреть методику, сократить финансирование. Как говорится — меньше городов, меньше ответственности. А значит, меньше претензий. И это подается как «новый подход».

Юрий Крупнов из Института демографии, миграции и регионального развития подытоживает: «Кризис жанра». Да, власти не знают, что делать. Не с моногородами, не с обычными городами, не с селами. Всё рушится. Всё, кроме схем по освоению бюджета.

Автор: Мария Шарапова